Еще одним источником радости был для меня деревянный сарай вблизи пляжа. Каждый вечер, а иногда и днем, в нем на деревянных скамейках теснилась публика. Над входом красный транспарант гласил аршинными белыми буквами: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино. В.И.Ленин». Если бы Владимир Ильич знал, как близки были моему сердцу эти слова, и как часто я использовал их, оправдываясь перед собой за побег в кино. Меня страстно влекло к кинематографу. Сеансы часто прерывались по техническим причинам (механику надо было поменять ролики), но эти паузы не мешали мне полностью растворяться в мире несущихся кадров. При любой возможности я стремился в деревянный сарай-кинотеатр. Мы ежедневно останавливались перед рукописной афишей, сообщавшей о вечернем сеансе... Так и слышится: «А этот фильм ты уже смотрел?». Особой притягательной силой обладали фильмы американского производства. Каково же было разочарование (и соблазн), когда вывешивалась табличка «Детям вход воспрещен».

За билетами приходилось долго стоять в очереди, но зато потом можно было целыми днями снова и снова обсуждать, смаковать и заново переживать увиденное. Часто я ходил в кино с бабушкой и дедушкой. Мне было все равно, что показывали - «Белоснежку», «Рапсодию» или очередной фильм Чаплина. Все было интересно.

Сколько же раз я смотрел «Большой вальс», восторгаясь музыкой и певицей Милицей Корьюс! Под конец история несчастной любви Иоганна Штрауса всякий раз вызывала слезы. Уже тогда я совершенно не переносил расставаний, даже на экране.